Леа вернулась в комнату, задула свечу и снова вышла в коридор. Магические светильники еле-еле освещали пару мест в коридоре. Девушка знала этот эффект: считалось, что после определенного времени свет в общих местах уже не нужен, чародейские фонари гасили, но от них едва-едва все же шел свет, к утру и вовсе сходящий на нет. Но лучше так, чем видя эти проклятые фрески. Самообман, конечно, но ведь и ее реакция – всего лишь пустые страхи. «Надеюсь, что пустые», – подумала Леа и скользнула вперед.
Дверь за ее спиной закрылась без единого скрипа, но девушка все равно вздрогнула. И невольно посмотрела в ту сторону, где был изображен черноволосый куури с глазами-лунами. На миг ей показалось, что она вновь видит их серебряный блеск. Юная чародейка сжала кулаки, заставляя себя успокоиться. Ночь – время страхов. Но чего ей бояться за высокими стенами? Надо просто пересилить себя, вот и все.
Мягкие туфельки сделали шаг Леаноры почти бесшумным. Девушка устремилась вниз, к «чудовищному» залу, будто слышала чей-то зов. В чем-то так и было. Браслет с султанитом манил ее со страшной силой. Так невероятно сильно хотелось взять его в руки, рассмотреть, потрогать причудливых металлических химер. Интересно, серебро или платина? И камень. От мыслей о нем все внутри сжималось в предвкушении. Еще раз услышать его. Понять. Ощутить. Неразгаданная тайна. Браслет, который касался кожи самого Вельгарды! Многоликий камень, даже поющий на разные голоса. Вернее, меняющий голос. Страшно подумать, какая мощная в нем магия. А если Вельгарда действительно стал демоном? Возможно ли это в принципе? Но если да, то… то… как это повлияло на камень? Надо обязательно на него посмотреть внимательно, без всех этих людей вокруг, послушать его. Мама говорила, что способности развиваются, особенно если использовать часто и каждый раз прикладывая чуть больше усилий. Может, и она, Леа, однажды сможет не только слышать камни, но и узнавать их историю? От этой мысли в крови закружились пузырьки лихости, будто от игристого вина.
Определенно нужно, обязательно нужно пообщаться с этим камнем. Он сильный и древний, он ей точно поможет.
Вот уже осталась позади лестница, большинство коридоров, поворот на библиотеку. Леа сбавила шаг около входа в зал с витражом. Надо выдохнуть, проявить уважение. Негоже являться перед древним артефактом запыхавшейся и растрепанной. Леа постаралась успокоиться и пригладила волосы, будто перед важной встречей.
Стараясь ступать еще тише, девушка вошла в зал. В окна лился удивительно яркий лунный свет. В нем причудливые лики чудовищ казались еще более странными и при этом почти живыми. Леа посмотрела на витраж и с трудом смогла выдохнуть: цветные стеклышки пропускали свет неравномерно, будто выделяя какие-то определенные части в фигурах. Например, у светловолосой женщины горели глаза, будто два магических фонаря – зеленый и серебряный. У ее спутника подсвечивалась чешуя доспеха. Колпак на голове шута стал похож на праздничную гирлянду, очерченную разноцветными огоньками по контуру.
Леа и дальше, замирая от восторга пополам с ужасом, продолжила бы разглядывать витраж, но услышала какой-то звук, никак не вяжущийся с тишиной замка. То ли что-то упало, то ли вообще окно открылось. Вроде ничего такого невероятного, но… что же там происходит? А ведь как раз там браслет!
Инстинктивно стараясь держаться в тех местах, куда свет луны не доставал, Леа двинулась к комнате с реликвией. Шаг, еще шаг. Дверь оказалась приоткрыта. Стремясь сюда, девушка не задумывалась, что будет делать, если комната окажется под замком, и, только увидев не полностью затворенную створку, сообразила, что на ночь такую ценность должны запирать. Сейчас там что-то явно происходило. Леа видела мечущиеся тени, но не понимала, что это означает. Может, за окном дерево близко, и его шатает от ветра? Нет, там же пропасть. Тогда что же?
Через пару шагов Леа встала так, что смогла рассмотреть происходящее. В комнате боролись двое. В лунном свете девушка увидела две фигуры в черном, двигающиеся быстро-быстро. Один – мужчина, а вот вторая – явно женщина. Нижние части лиц у обоих скрывались полосками ткани. Леанора в первый раз видела, чтобы особы ее пола носили настолько обтягивающую одежду без юбок. Даже акробатки или балерины, на которых постоянно ходил пялиться брат, такого себе не позволяли. Однако грудь не оставляла сомнений, что это именно женщина. А вот движения, скорость и нож в руке шокировали.
Неизвестно, что бы сделала Леа, если вдруг на ее рот не легла бы чья-то ладонь. Она заглушила панический возглас. При этом кто-то дернул ее, обхватив за талию, в сторону, в темный угол между дверью и окном. Никогда раньше девушку никто из чужих людей не хватал. Да и свои – братья и кузены разве что. Леанора забилась в держащих ее руках отчаянно, с силой, удивившей ее саму.
– Тихо! – яростно шепнул незнакомец голосом Сандора в самое ухо. – Услышат – убьют.
Леа замерла, пытаясь осмыслить происходящее. Юноша тем временем отступил еще чуть дальше, в самую тьму, особенно густую по сравнению с освещенным пространством. Место оказалось весьма удобным – в узкую щелку между дверью и косяком можно было рассмотреть хоть немного из того, что происходило рядом с браслетом. Двое по-прежнему дрались. И это пугало. Леа видела, как дерутся кузены или мужики в деревне, даже на улице как-то наблюдала за дракой, но все это теперь казалось игрой, чем-то несерьезным по сравнению с тем, что творилось в комнате. А ведь один из противников – женщина! Все казалось слишком быстрым, слишком резким, невероятно опасным. «Это по-настоящему, – как-то особенно ясно поняла девушка. – Не напоказ, не для обучения, не из-за обиды или просто поразмяться». Внезапно Леа осознала, что если бы Сандор ее не оттащил, то она стала бы следующей. Кто бы ни победил, он не оставил бы свидетелей. И неизвестно, как все повернется. Вдруг их все-таки заметили? Конечно, сейчас с ней Сандор, но каков он как боец? Сможет ли противостоять этим двоим? Ужас просто парализовал Леанору. Она невольно уперлась рукой в стену, сжав пальцы прямо на морде одной из каменных химер, стискивая так, что от напряжения заболела вся ладонь, зато ей удалось ни единым звуком себя не выдать.
В этот момент неизвестный мужчина ловко, молниеносным, неуловимым глазом движением метнулся в сторону, потом так же быстро оказался позади противницы, перехватил сзади – и кровь черным фонтаном рванула из ее горла. В лунном свете сверкнул медальон, слетая с порванной цепочки. Женщина захрипела. С нее спал крепко завязанный под волосами, закрывающий лицо шарф, и стало видно светлую косу и лицо девушки. Кларисса!
Убийца уложил свою жертву на пол и что-то поднял оттуда же. Потом повернулся и отошел, судя по всему, к браслету, потому что больше в комнате ничего не было. Леа с Сандором замерли, стараясь ни вздохом, ни шелестом не выдать себя. Мужчина за стеной двигался совершенно бесшумно. Это было так жутко – каждую секунду вслушиваться в тишину и ожидать, что перед тобой появится убийца с ножом. Девушке казалось, что она прямо здесь умрет от этого ужаса. Чудилось, что ее дыхание раздается на сотни шагов вокруг, а сердце стучит – на тысячи! И попутно стали приходить в голову мысли, что она ничего не может, ничего не умеет, и если сейчас ее жизнь прервется, то ничему и не научится. Так и останется ничего не сумевшей и ничего не добившейся пустышкой. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» – молила она всех богов разом и каждого по отдельности.
А потом Леа с ужасом увидела, как камни из ее браслета выбрались из предназначенных для них паз и кружат вокруг запястья. А ведь они движимы ее магией! Сейчас невольной, но тем не менее! Что если убийца ее почувствует? От страха девушка едва сама не обратилась в камень.
Время шло, но ничего не менялось. Ни звука, ни движения, зато и убийца перед глазами не появлялся тоже. Леа начала считать про себя, сообразив, что время могло, как на неприятных уроках, растянуться в восприятии. Возможно, что-то подобное сделал и Сандор, потому что на седьмой минуте от момента, когда девушка начала отсчет, опустил свою ладонь с ее рта и осторожно скользнул вперед. Девушка уже сама зажала себе рот, чувствуя, что ее трясет от страха. Камни из браслета торопливо вернулись в него, будто испуганные мышки в норку.